и так было. Раскулаченные не были заключенными, они были переселены на новое место жительства и прижились там (дед моего свата) – и так было. Но для какой-то части раскулаченных, это место жительства оказывалось в тайге, где работа была только на лесоповале с большой смертностью – и так было (родные мамы моего троюродного брата – Валентина Ивановича Фастовича), а двоюродного брата моей мамы Юзефа Петровича расстреляли – и так было.

Шла революционная война (кстати, при Дзержинском не было превентивных расстрелов – уничтожались действительные враги революции, но правосудие было революционным: «тройки», «двойки», линчевание, и на плаху попадали и невинные).

Правящий класс всех государств учит своих граждан убивать; готовит из них армию убийц граждан других государств. «Владельцы заводов, газет, пароходов» посылают своих граждан на смертный бой, чтобы завладеть богатствами богачей других государств. Что может быть омерзительней и преступней превращения своих граждан в убийц…. и Берлинский рабочий и Питерский рабочий не были врагами, это хозяева послали их убивать друг друга (вспомним братание в 17 году – это не фантастика). Народы и солдаты, и побежденные и победители терпят в войну только страдания и получают в результате войны только лишения. Война между государствами за территории, за торговые пути и привилегии, за национальные интересы преступна. В отличие от таких войн, революционная война, провоцируемая агрессивным поведением эксплуататоров, имела хоть какое-то оправдание. В революционную войну один народ не идет войной на другой народ, народ в своем государстве, между своими гражданами вооруженным путем, если нет демократического пути, решает вопросы справедливого распределения своих национальных богатств. Богачи всего мира, славя убийц, которые защищают их «национальные» интересы и несут угрозу богатствам их соперников из других стран, с ненавистью вспоминают эпоху революционных войн и революционеров, которые лишали их собственных богатств.

Но во взаимном угаре уничтожения революционеров и контрреволюционеров, сажали и разрушали судьбы невинных, в этом был ужас революций вообще. С бульона истории снималась не только революционная и контрреволюционная накипь; шумовка революции зачерпнула и гущу народную.

(О справедливых и несправедливых войнах писал Ленин, писал о том, что живем мы не в сказочном, а в реальном мире. Если бы у России не было своей армии, то кто бы её защитил в Первую Отечественную и во Вторую Отечественную войны?).

«А куда ж ты, паренек? А куда ты?

Не ходил бы ты, Ванек, Да в солдаты!

В Красной Армии штыки, Чай найдутся.

Без тебя большевики Обойдутся».

На что Ваня отвечал:

«Если б все были такие Ротозеи,

Чтоб осталось от Москвы От Расеи».

Большой террор

В моем представлении, возможно, Вы со мной не согласитесь, примерно до 32 года репрессии носили классовый характер – шла классовая сортировка и перевоспитание. Начатая же Сталиным вакханалия уничтожения политических оппонентов в высших эшелонах власти, в ближайшем своем окружении, получившая особенный размах после 34 года и достигшая апогея к 37 году, была вакханалия страха потерять свою власть и не завершить Пролетарскую революцию, потому что Сталин только себя считал последовательным Марксистом – Ленинцем. Но не только судьба революции его волновала, – запущенная французской революцией гильотина обезглавливания своих руководителей, и раскрученная на полные обороты самим Сталиным в России, обезглавит и его, если он потеряет власть, как он сам обезглавил своих товарищей. Что стоит только стиль руководства Ленинградской партийной организацией Зиновьевым: «Я требую», «Я приказываю», «Я не допущу». Призраки Дантона и Робеспьера маячили в тайниках сознания Сталина. Ему казалось, что они смотрят на него из дальних углов у потолка его кабинета. Поражает непоколебимая жестокость Сталина, который бросал на растерзание даже преданных ему своих сподвижников, как главного до этого палача Ежова. (Если действительно было письменное указание «бить». )

Психоз поиска врагов довели до низовых партийных функционеров. Секретари парткомов боялись, что их обвинят в недостаточной бдительности и поводом для исключения из партии могли быть малейшая неточность в анкетах, малейший недостаток в работе, наличие в родстве репрессированных. Были среди репрессированных и осужденные по доносу. Рабочие и крестьяне друг на друга (кроме случаев принуждения) хочется мне думать, не доносили, а в надстройке среди тех, кто считался «интеллигенцией», среди деятелей искусств, как оказалось, встречались откровенные подлецы, надеющиеся клеветой расчистить себе дорогу, это были редкие мерзавцы, но были (я об этом читал).

И не только в то время. Рядовой человек живет и живет, как все, а талантливый жаждет продемонстрировать свой талант, встать над другими, получить лепту почтения, и для достижения этой цели порой переступает грань человека разумного, превращаясь в хищное животное. Так, 15 февраля 2013 года солист балета Большого театра организовал покушение на лишение зрения руководителя балета Большого театра – ему в глаза плеснули серной кислотой. Большего зверства представить невозможно. Если бы он его убил, то это было бы горе для его жены, детей, родителей – сам мертвый смерти не имеет. Лишив человека зрения, это не только принести страдания жене, детям и родителям, но и пожизненное страдание жертве преступления. Но еще большее изумление вызывает отношение к этому коллектива. Пытаясь сохранить для труппы солиста, коллектив избрал организатора зверства председателем профкома. Господи, неужели артисты считают, что при выяснении отношений в труппе, можно друг другу выкалывать глаза.

Основные потери служащие понесли, конечно, не в результате корыстных доносов, а в результате зачистки при проводимой политике: «Разделяй, и властвуй» по социальному признаку, чтобы, с одной стороны, завоевывая расположение рядовых «трудящихся», а с другой стороны, чтобы всех припугнуть, в том числе самих трудящихся, служащие противопоставлялись рабочему классу.

Для не рядовых людей Сталинское время было страшное время, когда не было ни какой гарантии сохранения жизни. Биолог Вавилов – ученый с мировым именем умер в тюрьме от истощения, а его родной брат был Президентом Академии наук. Сами рядовые не рядовые читали о врагах народа, а о себе-то они знали, что они-то не враги народа, лишь бы, не было упущений в работе, и план выполнялся. Шла индустриализация страны, и они были не рядовые её творцы, но в этой вакханалии, будучи не рядовыми, да и рядовыми, они могли попасть на эшафот, понимали это, и, в какой-то мере, осторожничали, и это по вине Сталина вредило делу, мешало инициативности.

Моя сослуживица – Карина, у которой её дедушка Каргин Даниил Михайлович был каким-то начальником в областном управлении сельским хозяйством, рассказывала, как ему в управление пришла разнарядка из обкома на выявление десяти вредителей среди его служащих (служащих!). Или ты сам пособник вредителям – укрываешь их? Дед понял свою обреченность, он не мог оклеветать своих подчиненных и ожидал самого худшего, но его друг, работающий в НКВД, посоветовал ему написать «донос» на самого себя, что он политически близорук и не может разглядеть врагов. Состоялось партийное собрание, его товарищи его не выдали, собрание постановило, что политически близорукий коммунист не может быть их руководителем, но из партии не исключили, а это было решающим в его судьбе. Обком перевел его в другую отрасль.

Ему повезло. А, вероятно, и это вполне могло быть, в каких-то учреждениях или коллективу, или «близорукому», не повезло.

Это было при Постышеве, т. е. в 37-ом, когда он в Куйбышеве возглавлял Обком, и рьяно взялся искать среди служащих врагов, т. к. любой не пролетарий подозрителен. В 38ом Постышев сам попал в руки Ежова, и в 39-ом его расстреляли, а в 40-ом расстреляли и Ежова.

Голенков А. Н. сообщает, что с 1921 по 1954 год всеми видами судов были приговорены к расстрелу 642 980 человек. По данным комиссии, возглавляемой А. Н. Яковлевым (бывшего главного идеолога коммунизма, перевернувшегося в главного антикоммуниста и антисталиниста) с 21-го по первую половину 53 года, было расстреляно 799 455 человек. В 92 году была озвучена цифра 842 995 расстрелянных за все годы Советской власти. В их числе были действительно активные враги этой власти и настоящие уголовные бандиты, но, к сожалению, и совершенно невиновные, но осужденные по политическим статьям.

Это, конечно, далеко не «миллионы размазанных по бетону расстрельных камер», как фантазируют и врут нам журналисты, политологи и политики – ненавистники истории российского народа.